В двух словах моя точка зрения резюмируется анекдотом за 19/06/2017: сколько бы вы ни ругали свое прошлое, другого у вас все равно не будет. Эту фразу можно понимать как повод для гордости: пускай в прошлом были плохие моменты, но это моё прошлое — я не об этом. И тем более не об аморфном «было плохое, но было и хорошее» — по этому поводу примерно в том же мае была прекрасная статья, я с ней полностью согласен. Я скорее о попытке принять на себя эти плохие моменты. А для этого, как мне кажется, первый шаг — это разделить отношение к поступку человека и отношение к поступку государства.
Самый простой для меня пример — война в Афганистане. Мне кажется, «мы все» согласны, что со стороны СССР это был, мягко говоря, не самый лучший поступок. Это была в чистом виде агрессия, едва прикрытая какими-то там призывами к помощи, на основании достаточно несерьёзных опасений «если бы не высадились мы, через час там были бы американские войска». Не говоря уже о достаточно однозначной оценке последствий (я не говорю, что кроме СССР в этом никто не виноват). Для простоты предположим, что мы действительно все единогласно осуждаем эту войну. Переносится ли наше осуждение на солдат? Опять же, лично мне кажется, что нет, не должно. И конструктивная позиция могла бы быть следующей: вот этот конкретный солдат (мой брат, твой дед, наш общий сосед) — несомненный герой. Он ходит на парады, он получает свою ветеранскую пенсию, его уважают за героизм. При этом да, ему не повезло. Вместо того, чтобы проявить своё геройство на какой-нибудь «приличной» войне (опять же, для простоты предположим, что такие тоже есть) — его послали сражаться на «плохой». Ну примерно как врач, который спас Гитлера от аппендицита. Или пожарный, вынесший из огня Бен Ладена ребёнком. Какие к ним могут быть претензии? Они прекрасно исполнили свой долг, они — герои.
И если общество будет готово к такому разделению, то и сами условные ветераны с большей лёгкостью выслушают аргументы о преступлениях Сталина. Потому что сейчас реакция может быть «Ты говоришь, что Сталин преступник? Так значит я ни за что воевал?! Я — тоже преступник?!!»
Плюсы этой точки зрения очевидны. Ведь на самом деле до сих пор могут идти споры об оценке той или иной войны, того или иного события. И если современные мы, со всеми нынешними знаниями и с нынешним доступом к информации, мы не можем в чём-то однозначно разобраться — то как можно обвинять призванного в строй солдата, что он не отреагировал в своё время? Не говоря уже о том, как он мог отреагировать — дезертировать? плохо сражаться? умереть самому? чего мы от него можем требовать?
Минусы, впрочем, очевидны не менее. Где граница, до которой можно говорить «я просто выполнял приказ»? Кому-то кажется неприемлемым видеть гордость прибалтийских или украинских солдат-националистов, сражавшихся против СССР (на стороне фашистов — но ведь именно против СССР). Кому-то — участие в любой советской или антисоветской деятельности (когда я писал этот пост, я как раз дочитывал «Тихий Дон» — там это просто тема). Кому-то — работа в концлагере (тут сложно представить и «гордость солдата», но предположим). Насколько выполнение приказа солдатом может быть приравнено к «сознательному выбору» человека, работавшего на преступный, как потом оказалось, режим?
Тем не менее, у меня прекрасно получается разделять положительное отношение к какому-нибудь добросовестно работавшему секретарю райкома партии — и отрицательное отношение к КПСС вообще. Здесь хочется процитировать (всё из того же мая) стихотворение Пуханова:
Отец был честный гражданин,
Мы ели тюльку и картошку
И в продуктовый магазин
Заглядывали понарошку.
Был кислый хлеб, и хрен бы с ним,
Мы жили, голода не зная.
Отец был честностью храним,
Всем нашу бедность предъявляя.
Утюг на газе разогрев,
На брюках зло утюжил стрелки.
И тюльки разорвав, как лев,
Клал безголовых на тарелки.
Я жизни разные пожил,
Не сравнивая те и эту.
Мир обвинил отца во лжи
И мертвеца призвал к ответу.
Зачем он выжил на войне
И дом построил некрасивый?
Не сделал дырок на ремне,
Плащ бледно-серый несносимый
Как бы в укор оставил мне.
И всё это немного отвечает мне самому, почему меня так зацепили немецкие кладбища во Франции. Почему в России нет памятников или кладбищ погибшим во Второй мировой войне немцам? Потому что мы отождествляем осуждение страны (фашистской Германии) с осуждением конкретных солдат? Нам гораздо проще возмутиться каким-нибудь чехом, который припоминает нам август 1968 года — «я тут при чём? меня здесь не было!» Да если бы и был — солдаты знали, что ли, что там творилось в этой Праге? Они искренне летели выполнять свой долг, спасать страну от контрреволюции. Это понять просто. Но совершенно немыслимо принять эту же логику с другой стороны, поставить крест на могиле немца.
