Как ни странно, места на спектакль ещё были (это какой-то сектантский театр, билеты раскупаются за много месяцев). И тут как поговорке, «аккуратнее с собственными желаниями»: я давно хотел поговорить о сравнении театра с кино (1 серия, 2 серия) — здесь я получил это сравнение по самое не могу. Спектакль начался титрами как в кино — вместо занавеса висит экран, на который идёт проекция. Затем там же начинают показывать, как к театру съезжаются актёры Comédie française — которые внезапно оказываются не актёрами, а уже персонажами пьесы, гостями маркиза де ля Шене. Собственно, маркиз всё и снимает — посмотрите, друзья, какая у меня новая игрушка! Камеру купил!Гости на экране болтают, их расселяют в особняке маркиза — здании театра, актёры на самом деле расходятся по своим ложам. Ложи, очевидно, совершенно не подходят для съёмок, но стены ломать никто не собирается, и наблюдать за тем, как киношники выкручивались из этого положения (съёмки через зеркала, супер-крупные планы и т.п.) — одно удовольствие. И вот наступает знаменитая сцена из фильма — охота на зайцев. Зайцев в фильме-спектакле играют тоже актёры Comédie française, они в панике бегают по всему зданию, за ними ходит маркиз с камерой. В какой-то момент зайцы предсказуемо забегают в зал, за ними заходит и маркиз, сцена постепенно сливается с экраном, который в какой-то момент поднимается — и дальше идёт «нормальный» спектакль. Кавычки, потому что камера мало того, что остаётся на сцене, она продолжает играть свою роль. С ней вечно кто-то играется, картинку проецируют на какую-нибудь дальнюю стенку — и все сцены нечаянно подсмотренных поцелуев из фильма оказываются в спектакле нечаянно снятыми.
Ещё одна современная замена в сценарии — музыкальный автомат маркиза заменен на дрона с камерой. Маркиз точно так же выходит с горящими глазами похвастаться перед друзьями своей новой игрушкой. Но и эта игрушка не пассивная, она оказывается ещё одной камерой, ещё одним глазом для зрителя.
Контакт актёров со зрителями пытались использовать по-полному, но лично мне это выглядело чуть ли не данью новому «договору» (см. 2 серию по ссылке выше), что театр теперь должен обязательно вовлекать зрителя. Актёры обращались в зал — но им никто не отвечал. Они ходили по креслам — это выглядело как очередное 3D. Они угощали зрителей печеньками и даже вином (мне досталось печенько). Но всё это правда было совершенно не нужно по сценарию, как мне показалось.
«Настоящесть» театра была ещё в том, что актёры на сцене курили настоящие сигареты — тоже сомнительное удовольствие для зрителя (и удивительно, почему во Франции это ещё не запрещено).
И при этом всё равно кайф. Непонятно, откуда берущийся, но кайф. Частично от узнавания актёров (да-да, я узнал пару лиц из недавно виденного по ТВ «La Comédie-Française chante Boris Vian») — хотя что мне при этом мешает радоваться узнаванию актёров в кино?
И, конечно, свобода зрителя. Свобода смотреть не туда, куда его ткнула камера, а туда, куда ему сейчас самому интересно. Понятное дело, что режиссёр точно так же поворачивает его головой, как кинооператор — камерой. Но конкретно в этом спектакле были мультиполярные сцены, когда смотреть хотелось везде и сразу.
Выйдя из театра, мы поняли, что надо продолжить. Ездить в центр Парижа по вечерам нам достаточно заморочно — спектакль заканчивается часов в 10-11, мы в это время обычно уже спим, а тут ещё час машину вести. И тут удачно оказалось, что Comédie française вписалась в проект Pathé live — это когда в кинотеатре показывают прямую трансляцию с определённых спектаклей. Тема кино-театр решила продолжаться :-)
Comédie française транслирует всего 3 спектакля в год, и билеты туда покупать нужно примерно так же заранее, как в сам театр (за месяц до представления в зале оставалось всего 3 места), стоят они, впрочем, раза в 3 меньше. Мы взяли на ближайшее представление — Les Fourberies de Scapin Мольера. Билеты с местами — для местных кинотеатров это скорее редкость. Причём нумерация рядов начинается сверху зала —
Яна навела меня на мысль, что эта система логична, если вход в зал сверху, но в нашем кинотеатре он снизу. Кресла на порядок удобнее театральных, плюс, в нашем кинотеатре выделяется ряд G — «целовальный», у него кресла двухместные, через раз без подлокотников.Перед спектаклем показали привычную в кинотеатрах рекламу, а ещё — «бонусы», интервью с режиссёром, немножечко making of. За пару минут до начала спектакля показали общий вид зала Comédie française: зал выглядит как на рок-концерте — у каждого второго в руках зажжённый экран телефона :-)
Про сам спектакль рассказывать мало есть что — то ли действительно экран меняет восприятие, то ли отношение к Ренуару у меня несколько отличается от отношения к Мольеру. Но на следующий спектакль — 8 марта — мы тоже идём в кино. На ряд G, естественно.
