Удивительно, конечно, как у нас голова работает (я не люблю версию с мирозданием, вовремя подсовывающим нам нужные вещи) — только что прочитал «Белеет парус одинокий» и сформулировал своё отношение к ура-пропаганде. Теперь пересматриваю давно сделанные фотографии и вижу их совершенно по-другому. Эта выставка — ни в коей мере не воспевание героев. Она наоборот, делает упор на ужасах войны, а ещё больше — на послевоенной пропаганде с обеих сторон. Понятно, что проигранная война способствует именно такому взгляду на вещи. Но с другой стороны — сам факт выставки о пригранной войне тоже примечателен.
И вот непонятно, то ли это у меня, условно говоря, после книги новый взгляд на вещи. То ли наоборот, тон именно таких выставок подготовил восприятие, а книга — лишь выкристализовала его. Скорее второе, и это и есть главный для меня аргумент, почему нужно жить в обществе, настроение которого ты разделяешь (совсем только на днях разговорились с товарищем на эту тему).
В двух словах история войны: Франция упорно докапывалась до Пруссии, а в Пруссии был одновременно достаточно миролюбивый король и воинственный канцлер (Бисмарк). Красивая история с подделанной депешей, после которой Франция объявляет войну Пруссии. Война Францией практически проиграна за первый месяц — армия разбита, император Наполеон III пленён под Седаном. Но Париж не сдаётся — там низложили пленного императора, избрали временное правительство и приготовились сражаться. Точнее, выживать в осаде, потому что ещё через пару месяцев прусские войска окружили город. После блокадной зимы Франция капитулирует, вскоре начинается Парижская Коммуна, но выставка про войну, остановимся.
Осада Парижа. Город пытается поддерживать связь с находящейся за линией прусских войск страной. За 4 месяца осады из города выпустили 66 воздушных шаров — вот плакат с их именным списком (у каждого шара было своё имя, как у кораблей):
На этих шарах перевозили в основном почту — 10 194 кг (примерно 3 миллиона писем, в основном микроплёнкой — см. нижний левый угол плаката). Плюс 168 человек, 363 почтовых голубя для обратной связи (из них вернулось 57 — обратите внимание на верх плаката), 5 собак и 2 ящика динамита. 52 шара приземлились во Франции, 5 в Бельгии, 4 в Голландии, 2 в Пруссии, 1 в Норвегии (он изображён справа вверху на плакате), 2 утонуло в море. Всего 18 шаров оказалось на вражеской территории, но только 5 из них попало к пруссакам.
Уже по одной этой дотошности видно строительство мифа о героической осаждённой крепости. Умираем, но не сдаёмся.
Корзина шара «Le Volta» — интересно было бы поговорить с человеком, долетевшим на таком вот до Норвегии...
Архив «коломбограмм» — писем и газет на микроплёнке, пересланных с почтовыми голубями:
Помимо этой экзотики было ещё два телеграфных кабеля по Сене, но, видимо, их пропускной способности не хватало.
Из Парижа выпускать шары было существенно проще, чем пытаться попасть воздушным шаром в Париж. Для обратной связи попытались запускать по дну Сены металлические шары, заполненные почтой. В Париже стояла улавливающая их сеть, но ни один из шаров так и не докатился до осаждённого города — половину потом выловили по всей Сене, половина пропала. Вот, как выглядели эти шары:
В городе, естественно, очень быстро кончается еда. Выпускают «Поваренную книгу осаждённого» — из 50 сантимов стоимости книги 10 перечисляют в фонд помощи вдов и сирот войны.
Ещё один артефакт голода — рога последнего быка, забитого на парижской бойне. Дальше ели лошадей, котов, крыс, всё.
Немецкий плакат о капитуляции Парижа 28 января 1871. По периметру перечислены победы прусского оружия, наверху слоган «В единстве сила!» — война идёт на фоне становления Германской империи. Термин «капитуляция» тоже политически окрашенный — французы использовали слово «перемирие», Париж же вообще не признал сдачи.
Ещё один «непобедимый город» — Бельфор. Картина «Вход в город немецких парламентариев 16 февраля 1871». У парламентариев завязаны глаза, чтобы они не смогли рассмотреть защитные сооружения города. Эмоциональный персонаж справа кричит не на врагов-немцев, а на коменданта Данфера-Рошро (в честь него названа площадь в Париже, на которой стоит копия «Бельфорского льва» — памятника героической обороны Бельфора), ведущего переговоры с врагами. На самом деле, за день до этого в Версале было подписано перемирие, комендант уже получил приказ покинуть город, и через два дня гарнизон оставит Бельфор.
В это время идёт очередное перевооружение армии. На выставке были пушки Круппа, а вот это — французская митральеза (прообраз пулемёта, во французском языке это слово сейчас обозначает «пулемёт»):
А вот — кираса 1862 года (всего 8 лет назад). Со сквозным пулевым отверстием в спине и на животе.
Послевоенный каталог автоматизированных протезов. Непонятно, до какой степени «автоматизированных», но выставка о войне — это и вот эти протезы тоже:
Ещё одна иллюстрация технического перевооружения — носовой платок с инструкцией по уходу за винтовкой (это ружьё 1874 года, сразу после войны):
Обе стороны достаточно быстро наладили послевоенное производство пропаганды. Картина «Император Вильгельм в окружении Валькирий» — да, он умер не на поле боя, но в процессе войн за объединение Германии. А этого достаточно для Валгаллы.
Памятная медаль участника войны (сразу же после войны, май 1871) — это не нововведение фрако-прусской войны, традиция существовала в Пруссии ещё с войн 1813—1815 годов. Как и положено, медаль отлита из бронзы вражеских пушек, на ней правильные надписи «Бог с нами, вся слава Ему» и «Армии-победителю». Лента цветов новой Германской империи.
В 1895 году (25 лет Победы) добавили 25 памятных плашек по великим победам, которые ветераны могли цеплять на свои медали согласно их участию в войне:
Во Франции, естественно, не отстают. Причём на два фронта — пропаганда как против внешнего врага (очевидно «несправедливо» победившая Германия), так и внутреннего.
Слева — медаль с профилем Наполеона III в немецкой каске. Надпись «Napoléon III Le Misérable. Parjure et Traitre» (жалкий предатель).
Посередине — оборот той же медали с надписью «Vampire Francais» (вместо Empire), 2 déc. 1851 (дата переворота, приведшего ко Второй Империи) — 2 sept. 1870 (дата битвы при Седане). Была ещё версия с надписью «N’ayant pas le courage de mourir à la tête de mon armée, je demande une cachette au roi de Prusse» — «не имея храбрости погибнуть во главе своей армии, я спрятался у Прусского короля». Вместо имперского орла — сова, символ вампиров в XIX веке.
Справа — французская монета с надпечаткой «Седан» поверх имперского орла.
Медаль французской лиги патриотов (основана 1882, начало французского национализма). Аллегория перешедших к Германии Эльзаса и Лотарингии поддерживает раненого солдата и передаёт его винтовку аллегории Франции. Девиз «quand même» цитирует известную тогда патриотическую фразу «car, malgré tout, il faut quand même résister» — «потому что, несмотря ни на что, нужно всё же сопротивляться» (в оригинале звучит точно так же косноязычно):
Во время войны пограничному Страсбургу очевидным образом досталось. Более того, он ещё и перешёл в Германию — идеальный кандидат на звание «города-мученика». Выпускается памятный медальон с фотографиями города в руинах: никто не забыт и ничто не забыто:
Бомбардировка Страсбурга впечатлила многих — центр города разрушен, собор сгорел. Люди ходили по развалинам, не могли поверить своим глазам. Они собирали «реликвии», и когда в 1919 году (Страсбург наш!) открыли музей города, туда снесли множество подобных экспонатов:
Проект Бартольди памятнику героям-аэронавтам:
Предполагалось поставить его на Монмартре (откуда на воздушном шаре улетел Гамбетта), шар должен быть стеклянным, с маяком внутри (ещё одна отсылка — во время осады там стоял электрический прожектор для наблюдения за ночными перемещениями немцев). Но в итоге выиграл другой проект памятника, который дал в итоге имя кварталу Дефанс.
В музее говорили, что памятник переплавили во время немецкой оккупации второй мировой войны, но нет, он стоит. То ли кураторы перепутали с другими произведениями скульптора (среди которых есть и переплавленные при Виши), то ли мифотворчество продолжается на наших глазах...
И парочка приятных, но вырывающихся из общего рассказа экспонатов.
Аппарат Морзе — сколько раз слышал это выражение, впервые, по-моему, вижу настоящий аппарат:
Медаль о дворце Тюильри, отлитая из найденных на месте пожара обломков металла (дворец сгорел во время Парижской Коммуны):
