Во-вторых, прочитал Юркину (спасибо!) «Аристономию» (коллеги тщетно пытались прочитать набранное заглавными «АРИСТОНОМИЯ», понимали, что это кириллица лишь под конец). От Аристономии очень сложное впечатление. Она перемежает «документальные» главы, в которых автор строит свою философскую теорию правильного человека, и главы романа. Автором игриво значатся Акунин и Чхартишвилли, хотя документальная отсылает к автору, которым Григорий Шалвович быть никак не может.
Часть-роман — однозначно самый лучший роман Акунина, что я читал. Часть-теория — резюмируется первой главой, все остальные части кажутся повторением, закреплением, чем угодно, но не читаемо.
Постоянно вспоминался Веллер — не столько потому, что он тоже писал не только беллетристику, но и трактаты о смысле жизни на Земле. Сколько из-за его теории о том, как надо писать. Не разжёвывать. Написав — перечитать и выкинуть половину. А потом ещё половину. Пока произведение не придёт в форму, из которой нельзя пожертвовать ни одним словом. Да, это экстремум, но роман-теория, на мой взгляд, впал в противоположность.
А на закуску прочитал ещё и «Девятный Спас» — тоже Акунин, под псевдонимом. И тоже очень, крайне хорошо. Здесь постоянно вспоминались «Гардемарины...» — роман-авантюра, Петровская эпоха, трое закадычных друзей. Но интереснее на порядок, конечно же, Акунин, всё-таки :-)
Из анекдотов — читаю «Аристономию», там герой проезжает мимо затонувшего в Севастополе крейсера. Переключаюсь на очередной том «Смерти...» — там немецкому герою дают задание этот крейсер потопить. Спойлеры!
Множество слов, происхождение которых автор ненавязчиво даёт читателю, типа «толмач» от tall macker (ну, или аналогичной конструкции другого германского языка). А хирург, проводящий операцию — «оператор».
И куча французских слов без перевода — Анюта обратила внимание, я их проглатывал на автомате. А вот интересно, как Акунин читается, если совершенно не знать французского?
Красивое выражение «сам-шестой» — вшестером. Аналогично «сам-второй» и т.п.
